И вот на днях на нашу публикация откликнулась 79-летняя локнянка Нина Михайловна Болехан, 12-летней девчонкой участвовавшая в захоронении погибшего летчика. Правда, был ли это Чурсин, пока неизвестно...

 

- Когда в 42-м году немцев гнали от Москвы сюда, то догнали до Ловати, до деревень Сельцо, Паново, Куницы. Наша деревня Паново была рядом, даже километра нет. В один из дней зимы этого года мы были с мамой у бабушки в Куницах. К вечеру мальчишка местный прибежал и говорит: «Немцы за последним домом устанавливают пулемет». Мама забеспокоилась: «Детки, пойдемте домой». Мы пошли. На полпути нас обогнала повозка с немцами. В повозке, как я подумала, были убитые, потому что что-то было накрыто одеялами.

 

Мы пришли домой. Вечер, мама прибралась, а ночью к нам забарабанили в дверь. Немцы! Ввалились к нам - полная изба, расположились, дверь открыли, поставили рацию и провод протянули. Это теперь я понимаю, что это была рация, а тогда мне было всего 12 лет, не знала ничего этого. Один радист сел у рации, другой побег с катушкой вон, а офицеры расселись за нашим столом, едят. А мы детвора, сидели за занавеской и думали, что немцы ставят мину и будут нас убивать. Мы знали, что в Куницах уже наши войска были в этот момент. Это было 25 января 1942 года. Через некоторое время радист получил какое-то сообщение, они быстро все поднялись и ушли.

 

Потом в Куницах начался бой и сильный пожар. А бабушка-то там жила и две сестры мамины тоже там жили. Как наша мама тут зарасстраивалась, выбежала на крыльцо и мы за ней. И перед нами все, как на ладони. Такой сильный бой был, стрельба, взрывы, зарево пожара. Ужас! Мы думали, там никого в живых не осталось...

 

 

- Летом 1942 года советские самолеты летали со стороны Холма в нашу сторону и бомбили мост через Хлавицу в Подберезье, чтобы немцы не могли подтянуть войска для освобождения окруженных в Холме их войск. У бабушки моей в Подберезье дочь жила недалеко от церкви Подберезинской, и, как самолет летит, бабушка с ума сходила. Она не могла спокойно на это смотреть. А бомбили так сильно, что даже у нас за 5 километров в окнах стекла дрожали! Мы всегда смотрели, как летят самолеты бомбить и ждали, когда назад полетят, смотрели в небо.

 

И вот однажды один самолет загорелся над нашей деревней. Было это летом 1942 года, июнь или июль. Помню только, жарко было. Как мы поняли, самолет этот уже отбомбился и летел назад. Тут его и подбили. Из хвоста шел черный дым. И если раньше самолеты наши улетали к себе вдоль деревень по Ловати, то этот свернул на Лопатинскую гору, где до войны были покосы. Видимо, летчики знали, что там можно посадить самолет. Мама и бабушка мои тоже видели это. Мама и говорит: «Ну, точно он на Лопатинскую гору полетел, потому что только там он может посадить самолет и спастись».

 

На следующий день где-то до полудня староста деревни собрал 5 женщин, пришел еще солдат немецкий с автоматом и повел нас хоронить летчика сбитого самолета. Сначала мы шли дорогой от Панова на Холмский большак. По большаку дошли до ручья, который вытекает там из болота. Этот ручей, наверное, и сейчас есть. И мостик там был. Мы его перешли и немец повел нас на гору Лопатинскую. Поднялись мы на гору и увидели березу с обломанными сучьями, а под ней часть самолета. Я думаю, что это была кабина самолета. Ни крыльев, ни хвоста рядом не было, только поблизости было разбросано много листков бумаги. То ли листовки, то ли еще что. Помню, кабина лежала частью на земле, а частью на стволе березы, словно прислонили ее. Думаю, она как бы съехала по березе, обломав ветки.

 

 Подошли мы. Рядом лежит убитый летчик, очень красивый молодой человек. Волосы русые, густые зачесаны назад. Из одежды — нижнее белье. На теле ни одной царапины и только в правом виске небольшая дырочка словно пальцем кто тронул и небольшая струйка засохшей крови... А раздели его, как я думаю, немцы, которые из Подберезья по большаку к месту падения самолета сразу приехали.

 

 

- Немецкий солдат сел неподалеку на пень, положив автомат на колени. Женщины начали копать. Выкопали могилу, постелили туда березовых веток. Еще у моей тети было полотенце взято расшитое с кружевами, раз сказал староста, что пойдем хоронить. Вот этим полотенцем его накрыли, сверху опять березовые ветки положили и закопали... И еще помню, когда опускали летчика в могилу, то заметили, что правая нога у него была окоченевшей (всё-таки с вечера лежал), а левая сгибалась в районе бедра. Наверное, была сломана.

 

 

- Потом, уже после войны в нашу деревню приехал мужчина Василий Никифоров. Он работал у нас лесником. Именно он сделал и поставил на могиле крест. Мы потом мно-о-го лет ходили туда и по грибы, и на сенокос. Недалеко ведь. Спустя годы люди из нашей и других деревень стали разъезжаться, никого там не осталось. И вот как-то мой знакомый (у него в Куницах на кладбище родные похоронены были и он туда изредка ходил) сказал, что крест на могиле летчика свалился... Но могила должна быть рядом с этой березой. Да и береза, может быть, цела тоже. Ведь у нее тогда пострадали только ветки.